Материалы сайта
Это интересно
Теории культурологии традиции типологии
XXI. Модели культуры Нового времени: романтизм, как культурный феномен XIX века. 1. Критика Просвещения и предпосылки возникновения романтизма. Постепенно вызревающий в европейской культуре последних десятилетий ХVIII века кризис Просвещения, связанный с осознанием противоречивости и парадоксальности просвети- тельского идеала, вызвал к жизни целый ряд весьма необычных историко-культурных явлений, явно свидетельствующих о вы- растающем из переживания этого кризиса предчувствии больших перемен. Этот внутренний сдвиг в самосознании европейской культуры, поначалу едва заметный, становится к концу столе- тия все более явным; о нем свидетельствует обращение выдаю- щихся умов эпохи к напряженному поиску альтернативы, к по- пыткам противопоставить обнаружившему свою бесперспектив- ность рационалистическому пафосу Просвещения некоторую но- вую систему ценностей. Критическое отношение к основным ус- тановкам просветительского движения во многом определяет своеобразие философских, эстетических, религиозных новаций, предваряющих своим появлением глубокий духовный переворот в западной культуре. Главным объектом критики становится здесь сам авторитет разума, ценность рациональных методов постижения как таковых. Наиболее наглядное и последовательное выражение это дви- жение отталкивания от просветительского рационализма нашло в философии конца ХVIII века. Еще в период расцвета просве- тительского движения замечательный шотландский мыслитель Дэвид Юм (1711-1776) в своих теоретико-познавательных трак- татах подвергает последовательной скептической деструкции понятия, лежащие в основании всякого рационального мышле- ния, такие, например, как понятие причинной связи. Юм не видит никаких веских оснований для признания объективно достоверными рациональных суждений о причинно-следственной связи между явлениями : все подобные суждения, по его мне- нию, основаны всего лишь на случайной ассоциации впечатле- ний по их сходству или смежности в пространстве и времени. Скептицизм Юма безграничен; на ассоциации отдельных, не связанных друг с другом впечатлений (идей) основаны, по его мнению, не только наши представления о связях между предме- тами и явлениями, но и сами представления о предметах и да- же наше представление о нас самих. На самом деле невозможно ничего утверждать с достоверностью ни о существовании пред- метов, ни даже о существовании нашего собственного Я; все это - лишь случайные, произвольные соединения отдельных фрагментов опыта - идей. Несколько иные формы выражения нашли антирационалисти- ческие тенденции в культуре Германии. Если позиция Юма в отношении разума - скептическая, то пафос формирующейся в просветительской Германии "философии чувства и веры", представленной такими значительными мыслителями, как Фрид- рих Генрих Якоби (1743-1819) и Иоганн Георг Гаманн (1730-1788), состоит в поиске позитивного противовеса раци- онализму просветителей. Основной смысл критики рационализма Якоби и Гаманном можно условно свести к следующему сообра- жению : всякое рациональное знание получается путем умозак- лючения из некоторых посылок, однако сами посылки, в свою очередь, тоже должны быть получены тем же способом, поэто- му, пока мы опираемся на рассудок, мы никогда не достигнем достоверного основания истинности нашего знания (ведь каж- дое основание должно быть доказано с помощью других). По-настоящему достоверным, заключает Якоби, является непос- редственное, то есть не основанное на доказательстве, зна- ние. Таким непосредственным знанием, по мнению Якоби и Га- манна, могут быть только чувство и вера. Претензии просве- тительского разума на роль критерия истины чрезмерны, как бы говорит "философия чувства и веры", разум не самодоста- точен, но всегда имеет в основании своих доказательств веру или непосредственное чувственное переживание. Появление подобных философских высказываний весьма крас- норечиво свидетельствовало о том, что идеи Просвещения в значительной степени утратили и свою действенность, и свое влияние. Впоследствии эта критическая работа нашла своего великого завершителя в лице Иммануила Канта (1724-1804), который во многом подвел итоги Просвещения и вместе с тем осуществил одну из первых попыток выйти за пределы просве- тительского образца. Сходные процессы можно наблюдать и в западноевропейском искусстве конца ХVIII века. Можно было бы привести множест- во разных примеров, но, пожалуй, самые наглядные дает лите- ратура. Посмотрим хотя бы на некоторые совершенно новые яв- ления в этой области. Одним из этих явлений был возникший параллельно с клас- сицизмом и во многом от него отталкивавшийся сентимента- лизм, нашедший законченное выражение в художественном твор- честве Жан-Жака Руссо (1712-1778) во Франции, прозе Лоренса Стерна (1713-1768) в Англии и так называемой литературе движения "бури и натиска" ( в нем принял участие и молодой И.В.Гете) в Германии. Сентиментализм противопоставил рацио- нально-нормативному сознанию просветителей пристальное вни- мание к прихотливой неповторимости конкретной индивидуаль- ности, не укладывающейся в рамки каких бы то ни было разум- ных предписаний. В сентиментализме на смену характерному для Просвещения преклонению перед преобразующей мощью разу- ма приходит культ естественности и оправдание эмоционально- го порыва (отсюда особое значение любовных коллизий в про- изведениях сентименталистов; одним из самых ярких образцов может послужить в этом отношении "История кавалера де Грие и Манон Леско" аббата Прево); на смену педагогически-нази- дательному духу просветительской прозы - напряженное всмат- ривание в глубоко индивидуальные особенности внутренней жизни человека, интерес к "изгибам души" (не случайно так распространен в литературе сентиментализма прием ведения повествования от первого лица и жанр исповеди, классический образец которого дал Руссо). В этом смысле сентиментализм был вызовом Просвещению, бунтом против его рационалистичес- кой однозначности. Другим характерным симптомом разложения просветительско- го мышления было возникновение в европейской литературе та- кого странного жанра, как готический роман (среди крупней- ших представителей можно назвать Анну Радклифф, М.Г.Льюиса, Ч.Р.Метьюрина) с его повышенным интересом ко всему иррацио- нально-фантастическому, необъяснимому и таинственному, воп- лощавшемся в многочисленных историях о духах, призраках и привидениях, с его мистически-мрачной демонической атмосфе- рой и непременной темой непостижимой власти рока. В готи- ческом романе привычная, обыденная действительность словно бы раскрывала перед читателем другую, скрытую свою сторону; рядом с понятным, рациональным измерением в реальности об- наруживалось иное - загадочное, необъяснимое, потусторон- нее. Сюжеты готических романов словно бы демонстрировали ограниченность и недостаточность просветительского предс- тавления о мире как разумном целесообразном целом и бесси- лие разума при столкновении с "ночной", иррациональной сто- роной жизни. Разочарование в ценностях Просвещения сильно сказалось и на религиозном сознании Европы. Уже в самом начале ХVIII века в Германии возникает движение пиетизма, своеобразный аналог сентиментализма в сфере религии. Пиетизм был реакци- ей на формальный и рационально-догматический дух, преобла- давший в религиозном мышлении эпохи Просвещения. Пиетист- ские проповедники (Ф.Шпенер, А.Франке) призывали к обновле- нию протестантской религии через оживление непосредственно- го индивидуального религиозного чувства, через пробуждение в верующем внутреннего эмоционального переживания связи с Богом. Этот пафос высвобождения религиозного чувства из оков рациональной богословской догматики и культивирование личного благочестия (само название движения происходит от латинского pietas - "благочестие"), роднящие пиетизм с ран- ней Реформацией, ставили его в один ряд в другими культур- ными явлениями, свидетельствовавшими о постепенно совершав- шемся в европейском сознании переходе от норм и стереотипов эпохи Просвещения к какому-то совершенно новому типу мышле- ния. 2. Становление романтизма. Уже из приведенных немногочисленных примеров видно, что неудовлетворенность просветительским мировоззрением долгое время не выливалась в сколько-нибудь определенную мировозз- ренческую альтернативу. Для этого требовалась большая ду- ховная работа по переосмыслению всех сторон проекта, пред- ложенного Просвещением, и формированию столь же широкого и всеобъемлющего проекта преобразования всей западноевропейс- кой культуры на иных, не просветительских, началах. Склады- вание новой культурной модели в европейском сознании было подготовлено, с одной стороны, критикой Просвещения и раз- личными попытками преодоления его установок (здесь огромную роль сыграли такие важные фигуры, как Гете, Шиллер и Бетхо- вен, о чем, к сожалению, нет места говорить подробнее), а с другой, внутренним конфликтом, выявившимся в самом просве- тительском мышлении. Этот внутренний конфликт, проистекаю- щий из конфликтного характера самой преобразовательной ус- тановки просветителей и постепенно нараставший в последние два десятилетия ХVIII века, в конце концов пришел к внезап- ному и катастрофическому разрешению, резко обозначившему конец культуры ХVIII столетия. Таким разрешением стала Ве- ликая Французская революция (1789-1794); в ней нашли свое воплощение и вместе с тем обнаружили свою парадоксальность и двойственность самые дерзкие притязания просветительской идеологии. Поворотное значение Великой Французской революции не только в политической, но и в культурной истории Европы становится ясным уже при первом взгляде на ее историю и ее итоги. Попытка реализации идеалов Просвещения вскрыла всю непоследовательность и противоречивость этих идеалов : преклонение перед разумом и прославление рациональной целе- сообразности обернулось волевым революционным порывом, борьба за восстановление естественных прав человека - безу- держным и бессмысленным террором, организованным и проду- манным со всей полнотой хладнокровного цинизма (недаром од- ним из страшных символов революции стала новая, "рационали- зированная" процедура казни с применением специально сконс- труированной машины - гильотины), моралистический ригоризм - политическим прагматизмом якобинства. После всех этих не- ожиданных метаморфоз главные идеологемы Просвещения уже не могли играть в западном сознании ту роль, которая принадле- жала им до революции. Вместе с тем революция принесла с собою и много принци- пиально нового. Прежде всего, открытием был сам революцион- ный способ разрешения политических ( и не только политичес- ких) проблем. Революция явилась в глазах ее современников демонстрацией того, что настоящее решение насущных вопросов - в действии, а не в осмыслении, что подлинное преобразова- ние должно быть непосредственным преобразованием самой жиз- ни, а не человеческих представлений о ней. Это открытие оказалось судьбоносным и для всего дальнейшего политическо- го развития Европы (на протяжении ХIХ века революции в Ев- ропе следовали одна за другой), и для ее духовной истории. Французская революция, органично вытекавшая из Просвещения, как бы взорвала его изнутри. Европейский мир вновь перестал быть стабильным, пришел в движение; в такое же движение приходит в самом начале ХIХ века и европейское сознание. Этот пафос движения, изменения, становления и был главным, что внесла революция в культурное сознание ХIХ столетия. Показателен тот факт, что подавляющая часть европейской об- щественности сразу восприняла начало революции во Франции как начало новой эпохи. Интуиция оказалась верной; револю- ция не только подвела черту под эпохой Просвещения, но спровоцировала и ускорила формирование нового образца, но- вой системы категорий в европейской культуре. Эта новая система ценностей нашла свое выражение в широком общеевро- пейском культурном движении, получившем наименование "ро- мантизм". Становление романтизма, непосредственно исторически свя- занное с итогами Французской революции, начинается в пос- ледние годы ХVIII века в Германии. Романтизм впервые заявил о себе как самостоятельное философско-эстетическое движение в 1797 году, когда был организован так называемый "йенский кружок", объединивший нескольких талантливых молодых людей (литературных критиков, поэтов, философов), и с самого на- чала поставил перед собою широкую задачу переосмысления всех основных понятий современного ему западноевропейского мировоззрения в целом. Ключевую роль в деятельности "йенс- кого кружка" играли филологи-братья Фридрих Шле- гель(1779-1829) и Август Шлегель(1767-1845), поэт Фридрих фон Гарденберг, писавший под псевдонимом Новалис (1772-1801) ; активное участие в жизни кружка приняли моло- дой философ Ф.В.Й.Шеллинг (1775-1854), поэт и прозаик Люд- виг Тик (1773-1853). Кружок издавал журнал "Атенеум", став- ший главным рупором романтических идей в Европе. 3. Основные черты романтического мировоззрения. Уже в йенском романтизме ясно определились основные чер- ты романтического мировосприятия, более полно раскрывшиеся в дальнейшей эволюции романтического движения. Дать полную характеристику этого мировосприятия в какой-то определенной системе тезисов довольно трудно. Попытаемся наметить лишь основные его компоненты. Прежде всего следует обратить внимание на последователь- ное отторжение романтиками нормативных для эпохи Просвеще- ния идеалов класcицизма. В этом полемически заостренном противостоянии классицизму наиболее явно сказался первона- чальный антипросветительский импульс романтического мышле- ния. Понятия "классическое" и "романтическое" рассматрива- ются самими романтиками как противоположные по смыслу. Уже в самом принципе противопоставления сказывается своеобразие понимания романтиками своей историко-культурной миссии. Классическое - это все нормативное, образцовое, завершенное и статичное. Все романтическое, напротив, подвижно, открыто для непрестанного обновления и бесконечного развития. Клас- сическое видение мира созерцательно, романтическое - дейс- твенно. Нетрудно усмотреть здесь связь с пафосом изменения, привнесенным в европейское сознание революцией (между про- чим, сами романтики вполне осознавали эту связь; так, Фр.Шлегель говорил о Французской революции как одной из "величайших тенденций нашего времени"). В центре всего романтического мировоззрения находится идея бесконечного творческого преобразования действитель- ности; главной внутренней пружиной романтического движения являются его жизнестроительные устремления. Романтическое сознание не терпит ничего застывшего, оно видит весь мир в становлении, в непрерывном процессе перерождения, взаимопе- рехода и взаимоперетекания элементов. Огромную роль в крис- таллизации этой центральной интуиции романтизма сыграло знакомство членов йенского кружка с философскими учениями Канта и особенно Фихте; это важно иметь в виду, чтобы по- нять своеобразие романтизма. Напомним, что Фихте, стремясь развить кантовское учение о познавательной активности субъ- екта, разработал учение, в котором весь мир природы и духа рассматривался как результат творческой деятельности само- сознания. Эта идея глубоко поразила молодых романтиков; в философии Фихте они нашли основание для нового понимания смысла культуры вообще. Романтическое творчество - это не социально-политическая преобразовательная активность, не педагогически-просветительная работа; это - внутреннее ду- ховное усилие, непосредственно-магически воздействующее на реальность. Форма, которую принимает такое усилие, для ро- мантиков не была важна, - это может быть искусство, филосо- фия, религиозная жизнь, даже просто внутреннее переживание, никак не выражаемое вовне, - важно само интенсивное внут- реннее напряжение. В таком напряжении перерождается сам че- ловек, а поскольку жизнь человека незримыми нитями связана со всем мирозданием, то в этом самоперерождении человек преобразует мир. Наиболее яркое выражение эта идея нашла в мировоззрении Новалиса, в его "магическом идеализме", расс- матривающем любые действия со знаками (словами, образами, звуками и т.д.) как инструмент магического преображения ми- ра. Именно в творчестве романтики нашли объединяющее, синте- зирующее начало всей культуры. Остро переживая негармонич- ность, конфликтность, двойственность просветительского соз- нания, осознавая эклектический характер всей культуры ХVIII века в целом, они искали иного, органического синтеза сос- тавляющих ее элементов. Просветительский разум не справился с задачей такого синтеза; романтики искали другой инстру- мент синтеза и нашли его в идее творчества. Не рациональная целесообразность, заявили они, но творческое самовыражение человеческого духа составляет смысл всякой культурной дея- тельности. Рациональное конструирование действительности - это ее обеднение, сведение к абстрактно-общим формам; твор- ческое начало, напротив, позволяет осуществить органический синтез разнородного. Отсюда проистекает другая важная черта романтического миросозерцания - ориентация на создание но- вого универсального видения мира, соединяющего в себе черты науки, искусства, философии и религии. Это стремление, по сей день живущее в европейской культуре, в романтизме нашло выражение в утопическом представлении о грядущем новом ми- фе, формирование которого романтики связывали с собственны- ми творческими усилиями. (Чтобы представить себе весь раз- мах этой утопии, достаточно вспомнить, что члены йенского кружка вынашивали не больше не меньше как план создания но- вого Священного Писания, новой Библии, авторами которой должны были стать Новалис, Ф.Шлегель и Ф.Шлейермахер). Ро- мантическое мифотворчество особенно ярко воплотилось в их художественных произведениях - мистико-философских романах Новалиса "Ученики в Саисе" и "Генрих фон Офтердинген", фан- тастической прозе Л.Тика, А.Шамиссо, а позднее - Э.Т.А.Гоф- мана. Взаимопроникновение реального и фантастического, обы- денного и невероятного стало одним из главных художествен- ных открытий романтизма. Романтический культ творчества задает определенную сис- тему ценностей, совершенно противоположную системе ценнос- тей, предложенной Просвещением. Прежде всего, творчество всегда индивидуально. Поэтому все индивидуальное, ориги- нальное, самобытное имеет в глазах романтиков заведомое преимущество перед абстрактно-общим, нормативным. Именно поэтому понятию романтики предпочитали образ, абстракт- но-рациональному - чувственно-конкретное. Отсюда и особое значение, придаваемое романтиками искусству : ведь оно ра- ботает как раз с чувственным материалом и в этом смысле бо- лее индивидуально. По сути дела, всякое творчество романти- ки мыслили по аналогии с творчеством художника. С культиви- рованием индивидуальной самобытности связан и исключитель- ный интерес романтиков более позднего времени к самобытнос- ти национальной, как своей собственной (ярчайший пример то- му - обращение к фольклору немецких романтиков гейдельберг- ской школы, в частности, в знакомых каждому с детства сказ- ках братьев Вильгельма и Якоба Гримм и менее известном в России творчестве Ахима фон Арнима), так и чужой (особенно важным оказалось для романтиков знакомство с культурами Востока, в которых они нашли много близкого своим интуици- ям; изучение романтиками культур Востока положило начало научному востоковедению в Европе) , и неослабевающее внима- ние к историческому прошлому (с усилиями романтиков связан расцвет исторического жанра в литературе и настоящая рево- люция в изучении наследия античности, средневековья и Ре- нессанса). Стоит отметить, что романтики развили совершенно новое понимание национального и исторического своеобразия. Источ- ник этого своеобразия они находили не во внешних формах (политическом строе, обычаях, нравах и т.д.), а в некоторой внутренней цельности, определяющей и связующей все эти фор- мы, разнообразно в них проявляющейся. Самобытность эпохи, неповторимость национальной традиции были в глазах романти- ков столь же неразложимы на составляющие элементы, сколь неразложима конкретная человеческая личность на сумму внеш- них признаков, идей, представлений, жестов и т.д. Поэто- му-то романтики так любили размышлять о "духе эпохи", о "национальном духе" или "душе народа". В этом смысле роман- тизм, пожалуй, впервые в европейском сознании стал осознан- но и целенаправленно ориентироваться на осмысление и изуче- ние культуры как особой реальности. В известной степени ро- мантики - первооткрыватели того рода исследования, который мы сегодня называем культурологическим. Многие собственно культурологические проблемы впервые были поставлены и четко сформулированы именно в контексте романтического мировозз- рения. Одним из множества примеров может послужить книга Фр.Шлегеля "О языке и мудрости индийцев"(1808), в которой был впервые поднят вопрос о возможности установления общих истоков культуры всех индоевропейских народов с опорой на сравнительное изучение индоевропейских языков, по-настояще- му разработанный только в культурологии и лингвистике ХХ века. Другой показательный пример - огромный вклад, внесен- ный романтиками в научное исследование мифологического ма- териала. Важной оказалась для романтиков и другая особенность творческого акта : он всегда предполагает подлежащий преоб- ражению материал. Это не обязательно физический материал, но непременно нечто неоформленное, хаотическое. Если такого материала нет, творчество невозможно. На этой основе роман- тики развили представление о том, что неупорядоченное пов- сюду предшествует порядку, хаос - космосу, противополож- ность - единству. Не случайно с романтизмом связан небыва- лый расцвет диалектики в западной (прежде всего немецкой) философии. Применительно к человеческой личности это представление приобрело форму развитого Ф.В.Й.Шеллингом учения о том, что всякое сознание опирается на бессознательный базис. Такое понимание природы человека хорошо ложилось на романтический культ искусства - ведь в деятельности художника, поэта бес- сознательный импульс имеет огромное значение. К обоснованию этого взгляда романтики привлекли учение И.Канта о гении - бессознательно действующем творце, через которого творит сама природа (романтики придали словам "гений", "гениаль- ность" тот смысл, в котором мы употребляем их и сегодня). Ориентация на бессознательный, интуитивный творческий им- пульс обусловила особое место музыки в романтической клас- сификации искусств. Музыку романтики считали высшим из ис- кусств и стремились придать музыкальность другим видам ис- кусства - литературе, живописи. Некоторые романтики были одновременно композиторами и литераторами (например, Э.Т.А.Гофман, а позднее - Рихард Вагнер). Таковы были главные компоненты того культурного движе- ния, которое родилось в последние годы ХVIII века в Герма- нии и триумфальное шествие которого по всей Европе опреде- лило своеобразие западноевропейской культуры первой полови- ны ХIХ века. 4. Эволюция романтического движения. Идеи романтизма оказались очень привлекательными, и он чрезвычайно быстро стал явлением общеевропейским. Почти од- новременно с йенским кружком в Англии возникает объединение поэтов, названное "озерной школой". Поэты "озерной школы" - С.Т.Колридж (1772-1834), Р.Саути (1774-1843), У.Вордсворт (1770-1850) - вдохновлялись теми же идеями о преображающей силе творческой фантазии; некоторые из них испытали прямое влияние йенского кружка (например, Колридж очень интересо- вался идеями Шеллинга и пропагандировал их в своих эссе). Их произведения, проникнутые благоговейно-мистическим отно- шением к природе, наполненные мифологическими мотивами и исторической экзотикой, стали ярким воплощением романтичес- ких устремлений в английской культуре. Огромную роль в ста- новлении английского романтизма сыграл также молодой (и очень рано умерший) поэт Джон Китс (1795-1821). Вскоре ро- мантическое движение находит своих последователей и в Рос- сии, и в восточноевропейских странах, несколько позже во Франции; в его орбиту вовлекаются философия, театр, изобра- зительное искусство и, разумеется, музыка. Здесь невозможно перечислить даже наиболее яркие фигуры в истории романтизма - один только список занял бы, пожа- луй, целую страницу. Богатство и разнообразие романтическо- го наследия естественно вытекает из романтической ориента- ции на оригинальность и самобытность. Каждая из националь- ных романтических школ имела свои особенности, в каждой об- щие черты романтического миропонимания преломились по-свое- му. Так, немецкий романтизм тяготел к философичности и спи- ритуализму, что нашло яркое выражение в тесно связанной с романтизмом немецкой идеалистической философии - в учениях Шеллинга, Гегеля, Шопенгауэра. Английский, наоборот, носил скорее сугубо эстетический характер и получил развитие пре- имущественно в искусстве; характерна для английских роман- тиков и большая по сравнению с немецкими вовлеченность в сложные социальные коллизии эпохи. Французский романтизм, представленный творчеством Ф.Шатобриана, Э.Сенанкура, В.Гюго, А.де Виньи, А.де Мюссе и многих других, был менее радикальным в своих претензиях и сохранял гораздо более тесную связь с наследием Просвещения, чем это было в других странах. Вместе с тем во многом непохожие друг на друга проявления романтического движения в разных странах были объеди- нены общностью задач и вытекающей из нее общностью судьбы, поэтому эволюцию романтического движения в целом можно проследить, не сосредотачиваясь на их различиях. Первоначальный творчески-преобразовательный порыв роман- тиков довольно быстро натолкнулся на мощное внешнее проти- водействие. Страстное желание единства, искание возможности разрешить сразу все больные вопросы современности - миро- воззренческие, социальные, эстетические, этические - в про- цессе эволюции романтического движения начинает осознавать- ся как утопическое. Ранние романтики еще могли, по словам Шеллинга, задаваться "вопросом не о том, что есть, но что возможно"; однако как только романтический идеал синтеза был сформулирован и превращен в широкую программу духовной реформы, он немедленно вступил в противоречие с действи- тельным положением вещей. Поэтому по мере развертывания ро- мантического мировоззрения главным в нем становился вопрос о том, как "то, что возможно" соотносится с "тем, что есть". Безграничный оптимизм романтиков йенского кружка быстро сменился неудовлетворенностью. Творческая фантазия не преображала мир, а вступала с ним в конфликт; поэтому огромное значение в художественном творчестве романтиков более молодого по сравнению с йенцами поколения приобрела тема "двоемирия", противостояния мира свободной творческой игры миру банальной повседневности. Сильнейшее воплощение она нашла в творчестве Э.Т.А.Гофмана (1776-1822), у которо- го взаимопроникновение и вместе с тем противостояние этих двух миров доведено до предела. Трагедия романтизма была в том, что, ища преодоления разрыва в культурном сознании Европы, он, напротив, только углубил этот разрыв. Разочарование, постигшее романтиков, было столь же глубоким, сколь опьяняющим было оптимистичес- кое воодушевление вначале. Мотивы "мировой скорби", одино- чества, разлада с миром возникают в романтическом искусстве уже в 1810-е годы и становятся главными в 1820-е. Любимый герой романтической литературы этого периода - непонятый гений, бунтарь-одиночка, живущий на грани безумия, истинный художник, невыносимо страдающий от столкновения с обыден- ностью (именно с этим образом связано расхожее представле- ние о романтизме). Этот конфликт нашел отражение не только в творчестве, но и в самих биографиях романтиков. Их неже- лание сообразовывать свои утопические проекты с реальностью часто приводило к печальным последствиям. Так, французский романтический поэт Алоизиюс Бертран (1807-1841), считавший невозможным сочетать занятия искусством с прозаической за- ботой о повседневных делах, умер в голоде и нищете; траги- ческое переживание дисгармонии мироздания привело лучшего драматурга романтической Германии Генриха фон Клейста (1771-1811) к самоубийству, а поэта Фридриха Гельдерлина (1770-1843) к душевной болезни. Философия романтиков все более окрашивается в пессимистические тона (конечным про- дуктом этого пессимизма можно считать философию Артура Шо- пенгауэра (1788-1860) и весьма близкую к ней по духу фило- софскую лирику итальянского романтика Джакомо Леопарди (1798-1837)), в ней все чаще звучат мысли о безнадежном, погибельном состоянии мира. Это болезненное состояние европейского духа, естествен- но, не могло продолжаться долго. Перед западной культурой было два пути, ведущих к выходу из сложившегося кризиса. Один заключался в отказе от последовательно романтической позиции, в переходе к критике романтизма, к демонстрации бесперспективности его культурной утопии. Такая критика бе- рет начало в самом романтизме в поздних его вариантах. Сар- кастическое отношение к йенским идеалам можно найти уже у Э.Т.А.Гофмана (его романтические герои почти гротескны), но совершенно уничтожающему осмеянию романтические стереотипы подверглись в поэзии и публицистике Генриха Гейне (1797-1856). Глубокий скепсис по отношению к раннероманти- ческим ценностям пронизывает все позднее творчество велико- го английского поэта Джорджа Гордона Байрона (1788-1824). Критика романтизма прокладывала дорогу важнейшим явлениям европейской культуры второй половины века, во многом пост- роенным на отталкивании от романтических идей. Другой путь предполагал трансформацию самой романтической утопии, прев- ращение романтической концепции творчества из орудия преоб- ражения мира в средство защиты от него. Этот второй путь определил эволюцию романтического движения в 1830-40-е годы и привел его к закату. 5. Поздний романтизм и распад романтического движения. Уже на рубеже 1810-20-х годов в романтизме наметился внутренний слом, указывавший на то, в каком именно направ- лении трансформировалась романтическая творческая утопия по мере нарастания кризиса. Перед лицом крушения своих перво- начальных вселенских замыслов и в процессе критического са- моанализа романтическое сознание постепенно, но неуклонно приобретало все более консервативные черты. Наследники ран- него романтизма, наученные горьким опытом разочарований, оказались поставлены перед тяжелым выбором : либо отказать- ся от противостояния миру и его законам и тем самым приз- нать поражение всей романтической программы в целом, либо довести это противостояние до полного отрицания ценности мира и, следовательно, превратить его в бегство от реаль- ности. Вторая тенденция в конце концов возобладала. Странно наблюдать эту удивительную и парадоксальную ме- таморфозу романтического движения. Живой интерес ранних ро- мантиков к прошлому превращается теперь в ностальгическое тяготение к патриархальности и архаике, культивирование на- ционально-культурной самобытности - в своего рода "почвен- ничество", поэтизирующее бессознательную народную стихию; образ грядущего нового мифа в романтическом воображении постепенно бледнеет , а мифотворческий энтузиазм сменяется стремлением приобщиться к мифу традиционному, попытками раствориться в вековой мудрости мировых религий. Такие тен- денции видны уже в творчестве немецких романтиков "гейдель- бергского кружка" А.фон Арнима_0 (1781-1831), К.Брента- но(1778-1842), Й.Эйхендорфа(1788-1857), в поздней лирике поэтов "озерной школы" (особенно Вордсворта и Саути); в русской культуре они нашли выражение в славянофильстве. В 1830-е годы и в последующие два десятилетия именно они ста- новятся определяющими для всего европейского романтизма в целом. Некоторые из деятелей романтического движения пережили на этом пути глубокий духовный переворот, конечным выраже- нием которого было религиозное обращение. Так, примерным католиком и ревнителем христианской монархии становится на склоне лет Ф.Шлегель; к философскому истолкованию истин христианского откровения обращается в своем позднем твор- честве Ф.В.Й.Шеллинг; теософское мировоззрение, опирающееся на традиционную протестанскую мистику, строит Ф.Баадер (1765-1841); оставляет концертную деятельность и принимает сан аббата один из крупнейших реформаторов романтической музыки Ференц Лист(1811-1886); от германской языческой ми- фологии к средневековому христианству обращает взор в своем последнем творении (опере-мистерии "Парсифаль") бунтарь и мифотворец Р.Вагнер(1813-1883). Подобный итог был, в общем, вполне предсказуемым : от энтузиазма к бунту и отчаянию, от бунта и отчаяния - к смирению. Этот поворот к традиционализму (а часто и к политическо- му консерватизму, как это было в случае Ф.Шлегеля и Р.Ваг- нера) обусловил резкое падение влияния романтизма и усилил антиромантические настроения в европейской культуре. Он способствовал и разложению самого романтического движения; распавшись на множество отдельных представителей, романтизм как единое и самостоятельное идейное течение перестал су- ществовать уже в шестидесятые годы. Поэтому воздействие позднего романтизма на европейское сознание было в целом скорее негативным : главным результатом этого воздействия стало отторжение романтических установок, своеобразная борьба с романтизмом, во многом определившая историко-куль- турные процессы второй половины ХIХ века. С ориентацией на преодоление романтизма в его поздних формах тесно связаны и важнейшие философские новации этого периода, - классический марксизм (напомним, что в юности К.Маркс отдал дань роман- тической музе), философия Ф.Ницше, позитивизм, - и глубокие перемены в художественном мышлении, приведшие к формирова- нию реализма и натурализма в искусстве, и становление "на- учного" социализма, осознававшегося как альтернатива позд- неромантическому консервативному идеалу, и расцвет утилита- ризма в моральном сознании эпохи. Однако здесь, как обычно, сработал механизм любого про- тивостояния : все, что делается вопреки какому-то образцу, долгое время несет на себе следы этого образца. В этом смысле романтическое сознание оставалось неизжитым вплоть до начала ХХ века, а в чем-то остается таким и сегодня. К сожалению, в столь кратком очерке нет возможности подробно это показать. Скажем лишь, что нет, вероятно, ни одной из романтических интуиций, не пережившей хотя бы недолгого второго рождения если не в конце прошлого, то по крайнем мере в нашем столетии. Поэтому без понимания специфики ро- мантического мировосприятия и логики его развития невозмож- но правильно понять всю европейскую культуру ХIХ-ХХ веков. Немало можно было бы сказать о бесчисленных отражениях ро- мантического миросозерцания в зеркале последующего культур- ного развития Европы : о переосмыслении эстетической утопии романтиков в модернистском и авангардном искусстве, о мета- морфозах романтического понимания мифа в мифотворческих экспериментах ХХ века, о значении романтических представле- ний о бессознательном для возникновения психоанализа, о связи романтической концепции любви с современной этикой взаимоотношения полов, а романтического понимания языка - с современной философией и лингвистикой и т.д. Но это уже не история и судьба самого романтизма, а история и судьба его наследия. ЛИТЕРАТУРА 1. Берковский Н.Я. Романтизм в Германии. Л. 1973. 2. Зарубежная литература : Романтизм. Хрестоматия. М. 1990. 3. Гулыга А.В. Немецкая классическая философия. М. 1986. 4. Литературные манифесты западноевропейских романтиков. М. 5. МГУ. 1980. 6. Избранная проза немецких романтиков. Т.1-2. М. 1979. 7. Дейч А. Судьбы поэтов. Гельдерлин, Клейст, Гейне. М. 8. Шлегель Ф. Эстетика.Философия.Критика. Т.1-2. М. 1983. 9. Эстетика немецких романтиков. М. 1987.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27